АЙСФИЛД ПАРКВЕЙ
ВАНКУВЕР ВИКТОРИЯ – ПОРТ ХАРДИ ПОРТ ХАРДИ ПАРОМ НА СЕВЕР
ХАЙДА ГВАИ ПАРОМ НА ВАНКУВЕР ОКАНАГАН АЙСФИЛД ПАРКВЕЙ
ДЕНЬ 16, 17
В этот день нам предстояло ехать в Национальный парк Джаспер (Jasper National Park), по одной из красивейших дорог в мире – Айсфилд Парвей (Icefield Parkway). Если взять любой усреднённый путеводитель, то вот, первый же отрывок: «Едва ли что-нибудь сможет превзойти величие Канадской парковой магистрали Айсфилд (шоссе № 93). Эта дорога, называемая Тропой Чудес, длиной 230 км, соединяющая Лейк-Луиз и Джаспер, проходит в самом сердце Скалистых гор и считается одной из сложнейших дорог в мире». Спорить не буду, дорога действительно заслуживает всех похвал. Но только в том случае, если авторы не ездили там, где мы с Фёдором проносились в предыдущие дни. И насчёт самых сложнейших дорог тоже большое преувеличение. Более чем сносная дорога, и практически нет супер крутых поворотов и привычного в горах «серпантина». Достаточно широкие обочины, чтобы можно было выйти из машины, и сделать фото нависающей скалы или вереницы пиков ледников.
Да, дух захватывает, но здесь к этому начинаешь привыкать. Когда мы покидали отель с символиками свиньи, несущей в копытцах трюфель, наш портье, весёлый малый с длинной узкой бородой, рассказал нам, куда мы можем пробиться, невзирая на снежные завалы. И мы начали пробиваться. Сначала двинули по какой-то второстепенной дороге, и нашли необычайной красоты несущуюся с гор реку, которая разбивалась о камни прямо под нами, стоявшими на деревянном мосту, и в несколько каскадов падала в ущелье.
Минут через пять появилось озеро, которое называется Emerald Lake, то есть Изумрудное озеро. На всех фотографиях его вода действительно совершенно нереального изумрудного цвета. Но мы могли только представить, как это выглядит в действительности, так как лёгкий зелёный оттенок едва-едва пробивался сквозь не растаявший лёд, и то лишь в некоторых местах, не покрытых, как всё вокруг, толщиной снега. С моста, ведущего через часть озера к шикарному альпийскому отелю, можно было увидеть каждый переливающийся камень на глубоком дне озера в редких проталинах на поверхности.
За этот день мы объездили целый ряд уголков, куда только можно было свернуть с панорамного парквея. Ряд отелей, которые нам порекомендовали посетить как образцы альпийского зодчества, были просто-напросто засыпаны снегом под крышу. Фёдор захотел сфотографироваться с верхушками крыш, сменив картину с природных ледниковых фантазий на что-то определённое, но чуть не провалился в снег по макушку головы, как это сделал до него целый отель.
Также мы прогулялись над каньоном по полукруглому мосту, который только недавно выстоили для любителей острых ощущений. Называется Sky Walk – Прогулка по небу. Ты входишь на него, а пол и стенки сделаны из стекла. Соответственно, возникает ощущение, что тебя заставили левитировать, не спрося согласия. Многие ложатся на пол, достают телефоны, и сверху начинают себя щёлкать. Кто-то снимает свои ноги, как бы парящие над далеко растущими внизу соснами. Некоторые люди начинают не просто пугаться, что именно под ними сейчас треснет хрупкое стекло, а буквально паниковать, хватаясь за всё что движется, то есть за туристов с детьми, за их сумки, за перила и просто за морозный воздух, при этом как бы приклеившись каждый к определённому месту, где их настигла фобия, и не в состоянии сдвинуться дальше. Приходится всё время подавлять желание тихо подойти вплотную, широко раскрыть глаза, якобы от ужаса, издать дикий крик и начать с силой прыгать на том же квадрате стекла. В-общем, если не объяснять, где эти люди и зачем они производят такие движения, то при видеосъёмке с кусочками панорамы всё это будет выглядеть как элитный сумасшедший дом.
Парк Джаспер, где мы должны были провести пару дней, занимает площадь аж почти 11 тыс. кв. км., с теми же хвойными лесами, населёнными не только медведями, но и горными козлами, овцами, вапити, турами, северными оленями и другой бесчисленной живностью. Мы переночевали в двухэтажном деревянном срубе на двоих, с камином и остальными удобствами, и с утра Фёдор объявил, что мы должны ехать в горячие источники, прочитав о них в своём «Полиглоте». Виляя по извилистой горной дороге, мы ползли вверх и вверх, покуда не добрались до деревянной стрелки с нарисованной на ней одной линией ванной, из которой как бы шёл дымок, изображённый в виде вертикальных змей, и торчащей из этой ванны круглой головой. Проследовав по стрелке, мы действительно увидели домик с бассейном, от которого поднимался пар. Переодевшись, мы плюхнулись в горячую воду. Учитывая, что на дворе стоял почти мороз, было здорово проплыть пару метров, потом замереть у бордюра, как лягушка, доплывшая до листа кувшинки, и с полным отсутствием мыслей глядеть на снежные вершины, окружающие тебя со всех сторон. Такая краткая передышка, особенно как-бы опять зимой, с паром изо рта, была что надо. Маленький филиал бассейна “Москва”, если кто его застал.
После водных процедур мы решили отправиться ещё на одни – на рафтинг. Я долго пытался прозвониться по всем двадцати компаниям по сплаву на плотах по каньонам, бушующим горным рекам, порогам и перекатам, но безрезультатно. Вспомнив игру в очко, набрал последний, двадцать первый номер. Женщина на том конце долго не понимала, что от неё хотят, пока я не увидел дату старта первого сплава сначала на одном, а затем и на других буклетах. Дата открытия сезона была только через месяц с гаком. Я начал извиняться, но женщина сказала, что всё нормально, и что она привыкла к тому, что на свете большинство людей с теми или иными отклонениями и заскоками. В качестве оправдания своих нелепых вопросов, как обычно в этой поездке, я начал валить всё на Фёдора, объясняя, что путешествую с туристом из Москвы, а у них свои законы жизни. Она посочувствовала и попросила не вешать трубку, с кем-то переговорила, и дала адрес офиса. Я не понял зачем, но через минут сорок мы с Фёдором были уже там. У офиса стоял школьный автобус, но не жёлтого, а синего цвета, но за ним на прицепе был привязан жёлтый надувной плот. Погрузившись в автобус, мы из Джаспера поехали куда-то к вершине горы. Там нас облачили в костюмы полярных авкалангистов, наскоро разъяснили, что делать в случае когда утонешь, и столкнули в стремнину.
В последний момент перед первым порогом я заметил, что к нам всё же впрыгнул рулевой. На самом деле высокая вода начинается в конце июня, и тогда реки действительно превращаются в бурные, несущиеся вниз по ущельям неуправляемые потоки, а сейчас большую часть пути можно плыть спокойно, любуясь проплывающей тайгой и шапками гор. Но и без крутых перепадов это было неописуемое удовольствие, хотя время от времени мы всё же входили в то один, то в другой порог, и неслись, осатанело гребя с двух сторон, в последний момент огибая огромные валуны, по бурунам и кипящей воде, подпрыгивая на пузатых бортах плота. Все реки здесь берут начало от ледников, и наполняются по мере их таяния, так что вода всё время одной и той же температуры, то есть совершенно ледяная. Река сказочно красивая, то спокойная, то вдруг несёт тебя вниз так, что ты видишь, обернувшись, что ещё секунду назад мы плыли там, наверху, за скалой, а в следующий момент оказываемся в тех бурунах, которые только что виднелись далеко впереди и снизу. Рулевой в спокойных отрезках реки нам рассказывал об особенностях местных водоёмов, какие подземные фильтры они проходят по пути, какие природные элементы дают как им, так и местным озёрам такие глубокие и яркие цвета, и много всего вообще. Я слушал вполуха, так как никогда не интересовался, почему небо синее, трава зелёная, бабочки цветные, а люди разные.
Да, совершенно забыл сказать об одной особенности Фёдора. Он несколько лет путешествовал по горному Алтаю, жил там в каких-то монгольских юртах, пил по утрам кумыс, скакал на мерине рысью по степям, издавая гортанные звуки, одним словом всё, как там принято. И настолько проникся, вернее сказать, сросся с той местностью и обычаями, что каждый раз, видя нечто новое в далёкой и непривычной Канаде, сравнивал это новое с хорошо знакомым алтайским старым. И все мои попытки перевода Фёдору захватывающих историй нашего рулевого про таяние льдов сразу же натыкались на «это что, вот у нас на Алтае» и рассказ, как у них совершенно по-иному, в обратном порядке, тает лёд. Рулевой не понимал по-русски, но чувствовал, что турист в корне не согласен с происходящими здесь природными явлениями, и заброшен сюда, чтобы всё перекроить на алтайский лад.
Когда, расставаясь, я спросил у него, в какую точку дикой природы мы сможем попасть и отправиться пешком в глушь, он дал нам описание, как добраться до самого глубокого в парке каньона, и в него, коли хватит духу и сноровки, по корням, снегу, камням и выступам скал вниз, к бегущим весенним ручьям. Звучало это заманчиво, и мы отправились на очередной перевал искать неприметную тропку, по которой можно было проехать метров десять, там бросить машину и заняться альпинизмом налегке, имея из соответствующего снаряжения лишь болтающуюся камеру на шее заместо ледоруба.
Смотрите слайд-шоу – Ледовая дорога (Icefield Parkway)
